В эпицентре любви - Страница 32

Он думал, что сможет защитить их здесь, спрятав от внешнего мира.

Но он ошибался.

Если он хочет сохранить семью, он больше не должен заниматься любовью со своей женой. Не должен даже целовать ее. Потому что иначе она вспомнит все — и он потеряет ее.

Боль пронзила тело Талоса, заставив его перестать дышать. Он в последний раз, сгорая от томительного желания, посмотрел на обнаженное тело жены. С гнетущей болью замечая следы слез на ее лице, он не мог тем не менее не наслаждаться ее безмятежной красотой. Розовые лучи солнца медленно пробирались в комнату.

Сжав руки в кулаки, он ушел спать в одиночестве.

Глава 11

Почему же все пошло не так?

Ив задавала себе этот вопрос спустя месяц после того дня и не могла ответить на него. Она жила в изумительной греческой вилле на частном острове. Она была замужем за прекраснейшим мужчиной на земле и ждала от него ребенка. Она была счастлива, здорова и наслаждалась роскошью под эгейским солнцем.

Но весь последний месяц Талос даже не прикасался к ней. У нее был муж, но она была одинока.

Никогда еще Ив не чувствовала себя такой несчастной. Они жили в одном доме, но абсолютно разными, не зависевшими друг от друга жизнями. Талос ночами работал в кабинете и ложился, когда она уже давно спала, или вообще спал на диване в кабинете. Ив целыми днями украшала детскую, следила за домом, летала на вертолете на соседний остров Кос к врачу.

Она делала все для того, чтобы вернуть его интерес. Надевала свои лучшие вещи: сегодня, например, на ней было розовое хлопчатобумажное платье. Она научилась готовить любимые блюда Талоса. Читала газеты, чтобы лучше разбираться в его увлечениях — баскетболе и бизнесе, пытаясь угодить ему интересной беседой. Старалась быть всегда доступной, если он захочет ее.

Но все впустую.

Просто потому, что он ее не хотел. С тех пор как в первый день, приехав на Митридос, они так страстно и красиво занимались любовью на балконе с видом на море, он не прикасался к ней. Не обнимал. Не подходил, как раньше, сзади и не заключал в объятия, целуя ее шею. Вообще не целовал ее, не прижимал к себе.

Да он почти не смотрел на нее! Целый месяц избегал и игнорировал ее, и сердце у Ив обливалось кровью. Несколько раз она напрямую спрашивала у Талоса, почему он не обращает на нее внимания, допытывалась, не разозлила ли его чем-то.

Сначала он только отговаривался и быстро ретировался. Теперь же просто избегал ее.

Что же она натворила, чем так разозлила его?

Ив уже побаивалась спрашивать снова, потому что ему просто некуда было прятаться — разве что уехать с острова. Пока они жили в одном доме, она могла, по крайней мере, притворяться, что у них все еще есть семья, что он просто не в настроении или переживает из-за сделки, что их отношения наладятся.

Но как они могли наладиться, если он даже не разговаривал с ней? Не прикасался к ней?

Он что-то скрывает. Наказывает ее за что-то. Но за что? Чего такого он не может рассказать ей?

Ив помассировала веки подушечками пальцев. Лучи жаркого ноябрьского солнца пробирались сквозь распахнутые окна, теплый бриз освежал столовую, принося с собой соленый запах моря — а она задыхалась от отчаяния.

— Доброе утро, миссис Ксенакис.

Ив подпрыгнула, услышав за спиной голос экономки.

— Доброе утро.

Полная пожилая женщина поставила поднос с фруктами, яйцами, тостами и чайничком мятного чая на каменный стол.

— Приятного аппетита.

Ив вдруг вспомнился их первый завтрак на этой террасе, когда они только приехали на остров. Когда же все успело так испортиться? И что такое она должна вспомнить?

— Где мистер Ксенакис? — спросила она.

— Наверное, в кабинете, мадам. Передать ему что-нибудь?

Еще одно сообщение, которое он, как обычно, проигнорирует? Ив покачала головой. Посмотрев на море из окна, она глубоко вздохнула. Ее последнее воспоминание было не из приятных. Она боялась того, что может последовать за ним. Что может быть еще хуже?

Талос не говорил ей. Но его молчание длиною в месяц было красноречивее всяких слов. Она натворила что-то еще. Что-то, чего он никогда не сможет ей простить.

Она обязана вспомнить! Должна заставить себя! Иначе потеряет его еще до того, как родится ребенок.

Ив обернулась к экономке:

— В доме есть компьютер? С подключением к Интернету?

— В офисе, миссис Ксенакис.

Ив прикусила губу.

— Но мне не хотелось бы беспокоить мужа. А где-нибудь еще есть?

Экономка дружелюбно кивнула:

— Есть еще один у меня в комнате, мадам. Пользуйтесь на здоровье.

— Спасибо, — поблагодарила она с облегчением. Взяв тарелку с завтраком, поднялась из-за стола.

— Не возражаете, если я воспользуюсь им прямо сейчас?

Сидя в уютной комнате экономки десятью минутами позже с надкусанным яблоком в руке и глядя в монитор, Ив только начала поиск, как тут же услышала сердитый голос у себя за спиной.

— Какого черта ты делаешь?

В изумлении Ив повернулась на стуле и увидела Талоса.

— Привет, — сказала она, пытаясь придать равнодушие голосу, в то время как ее сердце бешено забилось в груди. Он выглядел еще прекраснее, чем обычно, в черной обтягивающей футболке и темных джинсах. Она неловко улыбнулась ему. — Рада тебя видеть.

— Миссис Пападакис сказала, что ты здесь. Ты не ответила на вопрос. Что ты делаешь?

Улыбка исчезла с ее губ.

— Пока моя память не вернулась, я решила подтолкнуть ее, набрав свое имя в поисковике и попробовать узнать…

— Меня не устраивает, что ты тайком пробираешься сюда.